Любовь - яд [СИ] - Ульяна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не поняла. Это такая шутка? Сегодня не первое апреля.
Артур усмехнулся:
— Верно, не первое и это не шутка. Ты хотела компанию — она твоя. Доля Рахманенко незначительная и ты с легкостью можешь заставить его отдать ее тебе.
Я не понимала, решительно не понимала ничего. Что он только что сделал? Подарил мне свое состояние до последней копейки или у меня бред шизофренички?
— Ты сошел с ума? Рахманенко твой тесть, Алена твоя жена и…
— Алена очень скоро перестанет быть моей женой, и я хочу, чтобы ей не досталось ни копеечки, когда она судом будет пытаться оставить меня без трусов.
Я резко встала.
— Ты разводишься? Бросаешь беременную жену? История повторяется? Забери к черту свои проклятые бумажки. Выйди вон из моего кабинета. Ты так ничего и не понял. Ничему тебя жизнь не научила. Снова бросаешь беременную женщину и снова без гроша?
Он встал так же резко, как и я и перегнувшись через стол сцапал меня за воротник.
— Это ты ничего не поняла. Ты не видишь дальше своей ненависти и злобы. Алена не беременна, она меня обманула и это Алена написала тебе ту проклятую записку и именно она тогда выгнала тебя из моего дома. А еще Алена вместе с ее папочкой заставили меня жениться восемь лет назад. Грязным шантажом и угрозами.
На меня словно вылили ушат холодной воды, я с трудом удержалась на ногах. Голова предательски закружилась и к горлу подступила тошнота. Перед глазами пронеслись картинки из прошлого, встречи с Генадьевичем, даты, числа. Меня начало колотить.
— Авария, — хрипло пробормотала я.
— Именно, маленькая, авария. Проклятая авария, из-за которой я тогда пропал и не вернулся. Рахманенко вытащил меня из СИЗо, а потом и из-за решетки, я отделался легким испугом в обмен на свободу. Вот почему я был тогда груб с тобой, вот почему бесился и уходил, я пытался расстаться и снова возвращался.
Он разжал пальцы, и я рухнула на стул.
— Почему ты мне ничего не сказал? — я не узнавала свой голос. Мне казалось, что только что меня ударили в самое сердце ножом, а потом провернули его несколько раз.
— Струсил, — жестко ответил Артур и закурил, — мне пригрозили тюрьмой, а еще и тем, что с тобой разберутся люди Рахманенко, тогда я его боялся и струсил. Сбежал.
Я, пошатываясь, подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Меня трусило, подбрасывало, зуб на зуб не попадал. Почувствовала его сильные руки на своих плечах и сломалась. Обернулась к нему и ударила по щеке, потом еще раз и еще. Он стоял, не шевелясь, не пытаясь меня остановить, не сопротивляясь.
— Почему ты мне не сказал, почему? Все могло быть иначе! Трус! Жалкий трус! Дурак! Идиот!
У меня началась истерика, все выплеснулось наружу. Я уже не могла держать себя в руках, я била его по груди и срывалась на крик.
— Почему? Я имела право знать!
— Прости, — тихо сказал он и обхватил мое лицо ладонями.
— Как ты мог вот так просто уйти? Сволочь! Я же любила тебя! Я могла пройти с тобой все. Я бы ждала тебя сколько надо…Ненавижууу!
Хотела ударить. А вместо этого зарылась в его волосы пальцами и притянула к себе. Мы соприкоснулись лбами, оба дрожали.
— Я любила тебя…, - простонала я и почувствовала, как он прижимает меня к себе еще сильнее.
— Я знаю. Тогда я этого не понял. Я жалею о каждой минуте, которую провел не с тобой, о каждом дне без тебя. Я искал тебя…было уже поздно…
По моим щекам текли слезы. Наверно так я расставалась со своей ненавистью, болезненно, горько. Не знаю как это получилась, но я сама его поцеловала, коснулась его губ губами и он вздрогнул. Поцелуй был соленым от моих слез.
Сейчас я целовала его иначе, не как расчетливая Инга в стремлении соблазнить. Сейчас я целовала того Артура с которым рассталась много лет назад. Я поглощала его дыхание, прижимаясь к нему всем телом, я целовала любимого из прошлого, а не ненавистного из настоящего. И он почувствовал перемену во мне, отвечал страстно, но его губы больше не порабощали, нет, он целовал меня даря ласку, вытирая слезы с моих щек большими пальцами, перебирая мои волосы на затылке.
— Не плачь, я все еще не могу видеть твои слезы, — шептал мне на ухо, спускаясь горячими губами к шее, — не плачь, я больше никогда не уйду, если ты не прогонишь.
В этот момент мы оба замерли, понимая, что его слова требуют моего ответа. Если оттолкну сейчас, то больше он никогда мне этого не скажет, даже если попрошу, а если отвечу, то потеряю себя снова. Я посмотрела ему в глаза и захлебнулась. За такой взгляд Васька отдала бы полжизни. А Инга? Нет больше Инги, никогда не было. Пусть она сгинет навсегда. Я хочу счастья, я хочу любить его сегодня, сейчас, пусть это самообман, но я устала бороться. Я больше не могу и не хочу…
— Не уходи, — тихо ответила я, — никогда больше не уходи.
Артур застонал и снова нашел мои губы, его руки лихорадочно гладили мою спину, плечи. Мы остро нуждались в этой близости оба. Не в сексе, не в очередной схватке, а именно в близости. Сейчас, немедленно, я хотела его всего, такого, дрожащего неуверенного в себе, слабого. В этот момент он был моим. Впервые за все время, что я его знала. Я принялась лихорадочно расстегивать его рубашку, а он мою блузку. Мы понимали, что нас могут застать в любую минуту, но остановиться уже не могли. Артур потянул мой лифчик вниз, и закрыл мне рот губами, когда я хотела вскрикнуть от прикосновения его горячих пальцев к соскам. Таким тугим и чувствительным. Мне было мучительно сладко в его руках, сладко до горечи. Я касалась его голой груди жадными ладонями, наслаждаясь прикосновением к его коже. Я позволила чувствам вернуться, я дотрагивалась до него с любовью и понимала, что сейчас мне с ним хорошо по-настоящему потому что я это я. Артур поднял мою юбку до пояса, затем подхватил меня под колени и посадил на стол. Прилюдий не было, мы испытывали жадную потребность друг в друге немедленно, и когда его пальцы отодвинули полоску трусиков в сторону я нетерпеливо притянула его к себе. Почувствовала как твердый член осторожно раздвигает стенки лона заполняя меня всю, и подалась вперед принимая его как можно глубже. Мы замерли, тяжело дыша и стараясь не издать ни звука, посмотрели друг другу в глаза и вдруг Артур тихо спросил:
— Ты все еще любишь меня, Василиса Прекрасная?
От неожиданности я задохнулась, а он подхватил меня под ягодицы и проник еще глубже. Я сдержалась от стона и закусила губу. Артур снова пронзил меня резким толчком и остановился.
— Скажи мне, — жарко прошептал у самых моих губ, — ты любишь меня?
Я не была готова к ответу, очевидному для меня, но не для него. Он снова посмотрел мне в глаза. Неужели в его взгляде я больше не вижу цинизма, неужели вот этот Артур настоящий?